Красивым жить не запретишь - Страница 32

— Дрюня, блин горелый, ты где?

Кокин обнаружился в большой комнате на ковре. Лежал он на спине, широко раскинув руки в стороны. На столе — аккуратно выведенная записка: «В моей смерти прошу никого не винить. Не смог рассчитаться с долгом чести». Рядом стоял пустой пузырек из-под таблеток с труднопроизносимым названием.

— Дрюня! — крикнула Наталья и кинулась проверять у Кокина пульс.

На проверку ушло совсем немного времени.

— Умер! — возопила она и, не поднимаясь с колен, рухнула рядом с телом, закатив глаза. Это было так неожиданно, что Женя, никогда воочию не видевшая покойников, даже не успела испугаться.

— Нам надо бежать, — дрожащим голосом сказала она и обернулась к Ире.

Та стояла, держась двумя руками за край стола. Цвет ее лица изменился с белого на серый.

— Мне, кажется, немножко не по себе! — пробормотала она и, качнувшись влево, а потом вправо, повалилась на пол следом за Натальей.

Первым Жениным порывом было кинуться к ней, но в этот самый момент в комнату ворвался здоровенный подвыпивший мужик в тренировочных штанах и красной боксерской майке. Морда у него была небритая и насупленная.

— Эй, Андрюха! — зычно закричал он, но, увидев три лежащих рядком тела, прервался на полуслове. Очередной крик застрял у него в горле и отчетливо булькнул там несколько раз.

— Кокина убили, — тонким голосом сообщила Женя свое собственное экспертное заключение и пальцем показала на труп.

Мужик перестал булькать и длинно, с чувством выругался, не сводя глаз с представшей перед ним картины. Потом не глядя нашарил на столе телефон и набрал «02».

«Боже мой! — в панике подумала Женя. — Сейчас сюда нагрянут милиционеры и заметут нас. Потом позвонят дяде. Придется объясняться с ним! Какой ужас!»

— Милиция? — завопил между тем мужик, услышав в трубке отклик. — Тут массовое убийство!

Он принялся путано объяснять, кто он такой и по какому адресу находятся многочисленные тела убитых. Женя почувствовала внезапную тошноту и поняла, что если наклонится, то ее тут же вывернет наизнанку. Оставшись стоять, она постучала своим массивным ботинком по ноге Скобкиной, надеясь, что Та как-нибудь сама придет в себя.

— Эй, ребенок, не трожь труп! — пригрозил мужик в майке и добавил в трубку:

— Так я же говорю — тройное убийство! Три трупа!

В этот момент Наталья открыла глаза и, закряхтев, начала подниматься на ноги. Мужик от неожиданности отпрыгнул от стола, а телефон полетел на пол.

— Ах ты, мать твою так! — закричал он и, торопливо подняв аппарат, пояснил в трубку:

— Двойное, двойное убийство! Трупов только два! Один труп оказался живым. Вот он, встал, идет прямо на меня. Нет, я не пьян. Клянусь мамой!

Тем временем поднявшаяся на ноги Наталья, увидев бездыханную Скобкину, наклонилась и без всякого предупреждения влепила ей королевскую затрещину.

— Вставай, мать, — сказала она, — негоже рядом с покойником валяться.

Повинуясь этому призыву, Ира слабо зашевелилась, открыла глаза. — полежала несколько секунд, глядя в потолок, потом перевела взгляд на Женю и, охнув, встала на четвереньки, после чего проворно приняла вертикальное положение. Мужик, который все еще разговаривал с милицией, снова громко помянул мать, сопроводив сие выражение другими, более витиеватыми.

— Эй, слышите, второй труп тоже ожил! — сообщил он. — Остался только один. Нет, признаков насильственной смерти нет. Нет, крови нет. Нет, я его не трогал!

— Нам всем надо выйти на воздух, — как могла, твердо заявила Женя и потянула Иру к выходу из квартиры.

— Сейчас, — говорил между тем обалдевший мужик. — Я попытаюсь привести его в чувство.

Он положил трубку на стол и уже было направился к Кокину, когда Наталья преградила ему путь.

— Умер Дрюня, — веско сказала она. — Я проверяла.

— Дай я сам посмотрю.

— Пошел ты!

Они начали толкаться и обзывать друг друга непристойными словами. Воспользовавшись этим обстоятельством, Женя с Ирой, взявшись за руки словно школьницы, быстро-быстро сбежали вниз по лестнице и выскочили из подъезда.

— Скорее к моей машине! — прошипела Ира.

— А где она?

— На платной стоянке, там, — Ира махнула слабой рукой.

Когда они наконец плюхнулись на сиденья автомобиля, Ира дрожащим голосом спросила, тупо глядя через стекло на улицу:

— Ты думаешь, его убили?

— А ты?

— Но ведь записка!

— Все очень странно, — сказала Женя. — Как только мы начали искать Яна через видеопрокат, Кокин решил покончить с собой. Да, все очень странно.

* * *

Эту же самую фразу вскоре повторил Веня Лаптев. После того, как Женя ему все рассказала, в том числе и о внезапном появлении возле супермаркета Кости Карпенко, Веня схватился рукой за подбородок и, помяв его, заявил:

— Все очень странно.

— Может быть, именно Карпенко убил Кокина?

— Как? Заставил написать записку, съесть горсть таблеток и подождал, покуда они подействуют? — задумчиво переспросил Лаптев и тут же добавил:

— Впрочем, почему бы и нет?

— А смысл? — спросила Женя.

— Ну, ответить на этот вопрос — значит, раскрыть мотив убийства! — глубокомысленно заявил Веня. — Возможно, твой кузен уличил Карпенко в каких-нибудь неблаговидных поступках. Или в нечестной игре. Допустим, Карпенко собирал досье на твоего дядю. Внутренние службы безопасности самых разных фирм делают это сплошь и рядом.

— Ну, и дальше?

— Карпенко убил разоблачившего его Яна, а Кокин, как партнер Яна, каким-то образом узнал об этом. Поэтому Карпенко убил и Кокина тоже.

— Но Карпенко вряд ли стал бы убивать Кокина сам!